* * *
Меня не встречали с цветами и прочая.
Не было радостных и недовольных.
Всем все равно, что этой вот ночью
двое в одном меняют роли.
Даже погода, казалось, поняла:
черной грозой сердито хмурилась,
дождь
из дырявого неба лила,
громом грозила,
ветром ошкуривала.
А люди... Народ.
Все людьми усажено.
Вечно бурлящее и неспокойное.
И я
в толпе
умирал заживо,
теряя себя в людском скопище.
И тряпкой валялся на холодном полу,
и в кресле свивался спиралью архимедовой —
Время
грубо
ввинчивалось вглубь,
и каждый час
оставлял след свой.
А поутру,
бледный, помятый, невыспавшийся,
двинулся в новый,
решительный
путь.
И день,
груду света случайно рассыпавший,
шепнул мне:
Удачи, дружище! Будь!
июнь 1976
|
