ЛЕНИН Он в мир наш                         неслышными входит стопами Вместе              с первой нежностью                                                  к матерям; И образ его                     вживается в память, Телесной зримости                                   не утеряв. Каждое имя для нас не пусто! Но он            в нас будит не просто любовь. Он стал нашей совестью,                                             нашим чувством, Таким же живым,                                как восторг или боль. Мы люди.                  Присущи нам гнев и горе, — Мы в боль свое сердце                                         привыкли рядить. Когда наши чувства                                   находятся в споре, Когда их не может                                 наш ум рассудить, Тогда он,                 как солнце,                                     из тьмы вырастает И льет повсюду                            свой ласковый свет. И, смешные,                       испуганно улетают Маленькие призраки                                     горь и бед. Мечте моей                     видится                                   даже рожденье Мыслей,                которые смерти сильней, Которые мир приводят в движенье Огневою силою своей. Я вижу              родные бессонные руки, Берущие голову                            в ласковый плен, Усталость в глазах                                  и неновые брюки, Немножко растянутые                                        у колен. Рыданье дождя                           в полусонном рассвете, Калоши,                чернеющие в уголке, Чернильные брызги                                   на свежей газете И круг от лампы                             на потолке. Часы,           говорящие мерно и веско, К окошку придвинутый                                          низенький стол, Немножко                  отдернутую занавеску И пачку               исписанных мелко                                               листов. И еще:             колыханье знамен                                            и винтовок В тишине,                  ожидающей                                        и голубой, И,     каждый миг                          взбушеваться готовый, Неудержимый                          людской                                         прибой. И он,          и радуясь                           и негодуя, Выходит                на серый                                апрельский песок. Я вижу походку                             его молодую И увлажненный потом                                         висок. Я вижу              кепку                        в правом кармане, И руку,              протянутую в века, И пятна факелов                              в мокром тумане, И дрожь               ползущего броневика. Я вижу,               как высится все прямее Голов неколеблемая гряда Народа,               который и в скорби                                                 и в гневе Хранит единенье                               в своих рядах. 1938