Движение. Избранное.

* * * Я у неба спросил: что будет потом? —               и услышал: “Небо.” Я у моря спросил: что будет потом? —               ответили волны: “Море.” Скалы мне говорили: “Останутся скалы.” И только дорога молчала, будто не понимая, — Или просто не знала ответа? Но потом — наступило. Умерло вечное небо. Пески постепенно засыпали вечное море. Черной пылью развеялись по ветру вечные скалы. И вопросы мои исчезли вместе со мною. А дорога осталась. Все так же струится куда-то в мудром молчании. И над нею — по-прежнему — преходящее небо. И — как раньше — ее провожает смертное море. И — как века назад — смотрят вслед нестойкие скалы. И люди снова проходят по старым дорогам.

Старинный вальс За минутой минута — как шелест дождя за окном. Их уже не вернуть. Тени мыслей — как будто мерцание в небе ночном, и никак не уснуть. А следы на траве исчезают к утру, и покрыта росой в золотистой листве промелькнувшая грусть — мой несбыточный сон. Нескончаемый дождь с неба смыл синеву, обесцветил мечты... Ты, наверное, ждешь, когда я позову. Ну а я — когда ты.

* * * Нить дороги — узелки на память, Как километровые столбы... Так случилось: в бесконечность падать, Забывая быть — или не быть? Нить дороги — лабиринт торосов, Красный след по голубой канве. Буквы, слоги, слово... Точек россыпь — Рваных снов слепая круговерть... Нить дороги — трудно, по крупице, Шаг за шагом, от звезды к звезде... Надо верить: будет, совершится — И неважно, что, когда и где.

* * * Мрежится точная проледь: сломаны лица беззвучным прощанием. Капли усталости, эхо теряет слова — проиграна роль. Мокрая память сирени — скомкан, в песчинках, платок. Значит — такая судьба. Пристально тонут понятия в дымке соленых губ. Только не надо ждать, помнить, и знать, и пророчить. Сумерки летних глаз, желтые эльфы — пахнет пустыней венок. Время прилива: тлеет взахлеб карнавала зеленого власть. Значит — такая судьба. Накатило на тихую пристань.

* * * Улыбнись на прощание, рукой помаши на прощание. До свидания. Ну, хватит! Удачи — и новых путей. Что поделаешь, милая, наша судьба — расставание, Забывание случайных открытий и светлых потерь. Не печалься, не надо. Все было так просто и дивно. Будто легкая осень коснулась багряной росой. Ты же знаешь, ты помнишь, как это необходимо, Чтобы слепая богиня крутила свое колесо, Чтобы нити не рвались, и в ладной, уютной светлице Трое вечных невест от досады не хмурили бровь — И тогда в оперении заново сотканной птицы Станет пепел наш, может быть, самым красивым пером. Улыбнись на прощание, рукой помаши на прощание, Отвернись и забудь, потеряйся среди лиц и вещей. До свидания, любимая. Только не будет свидания — Расставания будут, и легкая осень в багряном плаще.

Отшельник Не многословия боюсь, Не блеклой дымчатости фраз — Боюсь, что обесценит грусть Еще не начатый рассказ. Но гибельнее для меня, В угоду правилам игры, Большую радость разменять На мимолетность мишуры. И потому от злобы дней Свободен я — и не могу Покинуть хижины своей На одиноком берегу: Под зыбью масок штормовых, В пучине траурных одежд Горят жемчужины живых, Хоть и не сбывшихся надежд.

Счастье
[Приглушенно, сложный ритм тамтамов. На его фоне:]	Где-то в далекой Африке, На водопаде Виктория, Бывает лунная радуга. Парковая саванна, Зебры и носороги — Много красивых слов. Голос танцующей радуги — Путник, слыша песню, Знает: это Сеонго.
[Резкий и четкий ритм.]	Я не бывал в Африке, На водопаде Виктория. Я не видал радуги Ночью, при свете луны. Созданы мы нагими. С первых шагов пробую Мир украшать словами — Думать всегда трудно. Я — человек, странник. Путь мой — моя вечность. Призрачно одиночество, Робок страх темноты.
[Тамтамы уходят.]	Где-то в далекой галактике, На водопаде времени, Мерцает звездная радуга.

Кошка Нежная изменница с губительной улыбкой, томное животное джунглей, чисто случайно забытое в теплой квартире, в мягком кресле перед камином — там, где уют подчеркнут переменчивыми контрастами, капризами пламенных теней загадочной темноты на пыльных безделушках, — ты, расслабленная молния, дремлющая в бархатистом прикосновении, принимающая неторопливую ласку со сдержанной благодарностью, без откровенности и обязательств, уверенно и осторожно — острые когти спрятаны в подушечках лап, иногда, как бы невзначай, напоминая портьерной ткани о точных манерах, — как ты приятна и холодна, как совершенна в гладкости линий великолепного тела, маленькая и беззащитная, непостижимая, словно кисть Леонардо, — пока обида или желание скрыты пологом странствий — но, если время, — прыжок! — и горе обманутой жертве мести и любви.

Заброшенный маяк В былые времена, Давным-давно, — Помнишь? — плывет луна В небе ночном, И дальний свет звезды, Огней струя, И нет ни “я”, ни “ты” — Но: “ты и я”. Прикосновение губ, Полынный сон На диком берегу Ветров и волн — И камень не остыл, И устоял... Но ты уже не ты, А я — не я.

* * * Влюбленный, не страдай напрасно! Что толку в верности твоей? Язык язычницы прекрасной — Ни искреннее, ни добрей. Ты можешь стать безумной тенью, Порвать с друзьями и судьбой — Она, подобно Провиденью, Лишь посмеется над тобой. Довольно! Удались от мира, Будь просветлен и недвижим... А коль не можешь без кумира, Люби себя — и будь любим.

* * * Улыбка счастья — много или мало? Одна улыбка, больше ничего. Но я вдруг поняла: любить его! Вот то, чего всю жизнь недоставало. Чтобы и приласкать, и пожалеть, И вспоминать по тысяче раз на день, Чтобы все отдать одной улыбки ради — Но только так продлиться на земле.

Числа Есть магия обычных слов, Есть волшебство простых созвучий. Быть может, первая любовь Всегда возвышенней и лучше. Она бежит искусных фраз, Она легка и вдохновенна, И ждет — еще немая сцена, Когда партер уже погас. И в этом сгустке тишины Все можно предсказать заранее: И свет луны, и блеск волны, И трепет первого свидания...

Эссилт Огненная, рыжая И — зеленоглазая. Гордая, бесстыжая, Вечная — и разная. Кельтская красавица, Ведьма и царица. Кто тебе понравится — Пусть судьбы боится. Ты придешь, нагая, И отдашься, блудная, — До конца сжигая Сердце безрассудное. Былью ли запомнится, Сказкой ли останется — Две лозы любовные Все равно сплетаются.

Позиция Не дай мне бог остановиться, Стать частью пошлой суеты, Всего достичь, всего добиться, Сорвать последние цветы, И на стареющем досуге, Едва мерцающим лучом, В кругу друзей, в плену супруги, Спокойно мыслить ни о чем. Я, как и все, хочу покоя, Свободы от житейских бед... Да только не любой ценою. Смиренный сон — простите, нет! Пусть мне успеть дано немного, Но постараюсь, как смогу, Не быть в угодниках у бога — Или у времени в долгу.

* * * Старость — просто усталость. Так уж бывает: Тех, кого душит старость, Жизнь добивает. И — неподвластны лени, Или — в плену гордыни? — Новое поколение — Сильные, молодые. Призрачность идеалов, Ненасытность тела... Даже звезда упала — Что им за дело! Пахнут закатом травы... Как от погони, Мчат по степи кровавой Дикие кони. Можешь — звени гривой. Сбился с копыт — падай. Не был конец счастливым. Значит — так надо

* * * Мягкий свет, медовый звук, Сдержанные краски, Легкий запах плавных рук, Волны долгой ласки... Горечь краденой зари, Счастье напускное... О мгновение! Замри — И умри, со мною.

ERWS ANIKATE MACAN Любовь побеждает бессмертных богов, Любовь покоряет смертных. Любовь создает и друзей, и врагов, Неверных — и правоверных. Любовь — это прихоть, случайный сон, Бессмысленная природа. Любовь — вездесущий и вечный закон: Во имя — и против рода. Пока едины блаженство и боль, Основой земных созданий, Из пены лет выходит любовь — Память и ожидание. На новом пути слепые следы Давно позабытых странствий... Любовь — это эхо погасшей звезды, Разбросанное в пространстве.

* * * Листяные каравеллы Уплывают в никуда... Это осень. — Что же делать? — Наша осень навсегда. Желтый парусник струится Отблеск стали на волне — Словно память синей птицы, Наша память о весне. Тонут листья, тают годы, Холоднее с каждым днем... Не печалься! Все проходит — Только мы опять вдвоем.

Бессмертный Я думаю, что я счастливей вас. Пусть вам все удалось, всего хватало — А мне всю жизнь казалось слишком мало И звонких дел, и завершенных фраз... Но жизнь прошла. И в этот светлый час, Когда душа от бренности устала, Решит судьба, которому из нас Какого быть достойнее финала. Ночь догорела — и костер погас. Невидима звезда — но чей-то глаз Ее найдет, лишь только тьма настала. И вспомнится оборванный рассказ — И будет жить, и будет каждый раз Терять себя — и начинать сначала.