Если потребуется найти экономическую категорию, в которой полнее всего отражено уродство капиталистической экономики, выбор однозначен: кредит. Разумеется, ростовщичество процветало задолго до капитализма, и долговая кабала знакома человечеству с первых шагов цивилизации. Однако именно при капитализме товарный обмен окончательно теряет ведущую роль в экономике и движения товаров подменяется оборотом капитала. Именно здесь классическая формула товар → деньги → товар превращается в не менее классическую деньги → товар → деньги, и хозяйственная деятельность уже не ставит целью удовлетворение человеческих потребностей, она служит исключительно прирастанию капитала. Кредит при капитализме — это всеобщая форма экономического движения, подчиняющая себе как сферу производства, так и сферу потребления. И рождается капиталистический человек лишь для того, чтобы делать долги и расплачиваться с долгами.

Суть кредитных отношений можно пояснить примером. Маленький мальчик хочет съесть яблоко — но тут появляется большой дядя и отнимает у него яблоко. Когда мальчик устанет плакать, дядя ласково ему говорит, что мог бы отдать ему это яблоко, и можно будет съесть его сейчас, — но взамен мальчику придется через некоторое время отдать два яблока. Дядю не интересует, откуда мальчик их возьмет, ему важен результат.

— А если я не отдам? — спрашивает мальчик.

— Тогда, — задушевным голосом отвечает сильный дядя, — мы отнимем у тебя вообще все, и ты умрешь от холода и голода. А не умрешь — так мы тебя можем и убить. Или станешь нашим рабом и будешь покорно исполнять любые наши прихоти.

— Но, ведь, это же мое яблоко! Ты у меня его отнял!

— А оно вовсе не твое. Ты же не можешь у меня его забрать — значит, оно принадлежит мне. Ты, вот, не умеешь писать — а я умею, и я написал на этой бумажке закон, по которому моя собственность неприкосновенна. Так что теперь я не просто так отнимаю у тебя, что пожелаю, а делаю это по праву.

Мальчику очень хочется яблока — и он соглашается на грабительские проценты. В конце концов, срок расплаты еще не скоро, и что-то можно придумать... В конце концов ему удается стащить у кого-то пару яблок — и его кредитная история начинает раскручиваться по спирали. Мальчик ворует у одних, чтобы расплатиться с другими. В конце концов, он совершенно проворовался и попал в тюрьму. В тюрьме местный пахан отнимает у него пайку и говорит, что мог бы отдать ее назад — при условии, что мальчик это отработает. И начинается сначала...

Нанимая нас на работу, капиталист не собирается расплачиваться за рабочую силу — напротив, он лишь вкладывает в нас капитал, и мы с самого начала должны возместить ему затраты, причем с лихвой. Если вложения в кого-то не обещают дохода — работу им не дадут. Точно так же, при капитализме мы не платим за приглянувшийся товар — нет, покупая его, мы лишь авансируем производство в надежде получить когда-нибудь причитающиеся нам гроши, возможность купить еще что-нибудь. Все работает на систему. И хорошо, если удается хоть как-то сводить концы с концами.

Но пирамида не может расти бесконечно. Как бы ни подгоняли мы производственную машину, она не станет вертеться быстрее, чем это объективно возможно при данном способе производства. А значит, долги когда-то перестают возвращать. И лавина банкротств раскручивает спираль в обратную сторону... Кто остается при своем? Только те, кто успел вывести капитал за пределы кризисной экономики, спрятаться от кризиса. Но если кризис становится глобальным — куда бежать? Правильно, за пределы рынка. Либо назад, к рабовладению (вместо рынка — прямое принуждение, сила оружия), — либо вперед, к ликвидации собственности и принципиально другой экономической системе.

Экстенсивное развитие требует освоения все новых территорий. Недаром с развитием глобального кризиса приобретают особую притягательность разного рода космические проекты. Мы не умеем наладить жизнь на Земле — и хотим вымести наш мусор в космос, а там места много...

А все-таки, нужны кредиты или нет? Есть в этом хоть капля смысла? Понятно, что, если такая система возникла, были тому объективные причины. Только, вот, объективность бывает разная. Есть пустое движение мертвой природы — оно вполне объективно, и происходит так, как может происходить, и для него "может" = "должно". Есть тупое копошение скоплений организмов — и оно подчинено природной необходимости. Капиталисты пытаются уверить нас, что и с людьми дело обстоит, в сущности, так же, и развитие производства, — и развитие человеческого духа, — это пустая стихия, изначально лишенная смысла и замысла. Если вдруг обнаруживаются подозрительные закономерности — это божественный промысел, и человеку тут извилины напрягать незачем. А которые слишком напрягаются — недодавленные ублюдки, возмутители общественного (то есть, буржуазного) порядка, и рыдают по ним — из одного глаза тюрьма, из другого могила.

Ладно, пусть пока поплачут. Допустим, я хочу что-то сделать — а средств у меня на это не хватает. Например, нужен мне холодильник, а бюджет у меня ограничен. Магазинные цены явно не по карману. Пытаюсь пошарить по объявлениям и купить с рук — вроде бы, есть что-то по деньгам, — но какое-то не такое, а то, что нравится, — сплошь кусается. Что делать? Можно попытаться уговорить продавцов сбросить цену до моего уровня. Но скидывать придется много, и вряд ли кто-то на это пойдет. Предприниматель из меня никакой; так, чтобы пойти и своровать, — это не ко мне. Остается либо подчиниться судьбе и выбрать что-нибудь не очень правильное, но по деньгам, — либо вообще отказаться от этой затеи до лучших времен.

И тут возникает искушение кредитом. Взять в долг, купить то, что нужно, а потом потихоньку расплатиться... Ну, буду я отдавать большой кусок зарплаты каждый месяц. Что-то же на жизнь при этом останется. Зато мечта сбылась. То есть, получается, что я, вроде бы, жертвую какими-то потребностями ради чего-то более значительного. Разумно? По видимости...

Но, с другой стороны, где гарантия, что доход у меня будет в том же размере и вовремя? Это при советской власти можно было не опасаться потерять свои законные, положенные по штатному расписанию. А в буржуинстве — бабушка надвое сказала. Рыночная стихия. И если кто ее и контролирует, так не ради моего кошелька. Вместо исполнения мечты — игорный дом. Всякому нормальному человеку понятно, что выигрыш одного — это проигрыш очень и очень многих. Влезать в долги, поэтому, — удобрять собой чей-то урожай. Разумно? Не очень...

Ну, хорошо. Если я готов выплачивать кому-то с процентами — почему не выплачивать себе? Давайте соберемся с духом и будет откладывать на исполнение мечты твердую сумму ежемесячно — пока не накопится достаточно, чтобы просто пойти и купить все необходимое. Если вдруг обстоятельства изменятся, и дела пойдут плохо, можно пустить резервы на дело выживания. Это, пожалуй, единственное, что остается при капитализме тем, кто не желает влезать в долги. И у капиталистов есть методы, чтобы людей от такой привычки отучить. Деньги обесцениваются, цены растут... Нерегулярность дохода заставляет расходовать сбережения, а восстанавливать их потом — дело непростое. К тому же бывают ситуации, когда действовать надо сейчас, ждать нельзя. Не купил я врача — потерял здоровье. Не купил юриста — потерял жилье. Не засеял весной — нет урожая осенью. Не починил крышу — после дождей уже нечего ремонтировать. Так людей вынуждают брать кредиты, выдавливают в рынок. Конечно, каждый вправе создавать дополнительные резервы на черный день. Но нет гарантии, что не пропадет накопленное в очередной финансовой махинации власть предержащих. И совершенно все равно, держать деньги в банке — или дома в кубышке. На каждый способ сохранить есть свой способ отнять. Невозможно поодиночке бороться с экономической системой.

Разного рода кооперация — не вариант. По сути, это ничем не отличается от индивидуального трепыхания. Только если уж загремят под фанфары — то все вместе. К тому же капиталистическая кооперация открывает простор для ушлых предпринимателей, расходы растут, а риск потерять последнее пропорционален количеству пайщиков.

А теперь серьезно. Взглянем на вещи шире. Есть совокупность накопленных обществом ресурсов — и есть набор неотложных задач (от строительства базы на Марсе до приобретения новых носков). В разумно устроенном обществе никого не интересует, кому что принадлежит. Если ресурсы для выполнения задачи есть — они просто запускаются в работу, и никто никому не должен. Если есть избыток ресурсов — соображаем, как распределять их между потребностями второй очереди; что-то оставляем в резерве, что-то ориентируем на дальнюю перспективу. Если ресурсов недостаточно — перераспределяем потребности, оставляя в первом эшелоне жизненно необходимое, но не забываем о необходимости иметь разумный резерв. Нужны кредиты в такой экономике? Да они там просто невозможны!

Мораль? Кончать надо с капитализмом, и со всей базарной цивилизацией. Это самая первая и самая насущная потребность. Да, мне нужна позарез квартира в теплом месте у моря, и желательно, чтобы вокруг по-французски говорили... Но ради главного я готов подождать пару сотен лет.