Благотворительность — одно из самых одиозных субъектных проявлений классовой структуры современного общества, целиком основанного на экономическом и социальном неравенстве. Богачи любят расписывать, сколько они тратят на всякого рода подаяния, пытаясь представить это как свидетельство их щедрости, гуманизма и социальной ответственности. А буржуазная пресса всегда готова воспеть хвалу добреньким человечкам, которые так заботятся о своих соседях, по какой-то странной случайности оказавшихся без гроша в кармане или во власти болезней. На самом же деле благотворительность — сплошное лицемерие, грим на уродливой роже капитализма.

Прежде всего, благотворительность не имеет ничего общего с человеколюбием, это одна из разновидностей бизнеса. Последствия каждого пожертвования хорошенько просчитываются, а за кулисами идет борьба за установление таких правил игры, при которых прибыль от благотворительности будет максимальной — это скрытое дополнение показного добросердия.

Другая сторона того же: чем больше благотворительности, тем больше эксплуатации. Богатые никогда не расстанутся с тем, что принадлежит лично им — они привыкли платить из чужого кармана. Чтобы отдать $1000 беднякам, они отберут по одному центу у миллиона других бедняков, и таким образом получат 10000 долларов, то есть, $9000 чистой прибыли. Разумеется, цифры тут чисто для иллюстрации; реальная пропорция, скорее всего, еще более сдвинута в пользу богатых.

То же относится и к благотворительности на международном уровне, включая все виды экономической помощи, гранты, гуманитарную помощь. Деятельность А. Хаммера и Дж. Сороса — весьма наглядный пример. Помимо прямой выгоды, международная благотворительность направлена главным образом на переориентацию национальных экономик в таком направлении, чтобы поставить их в зависимость от товаров и инвестиций стран-доноров.

Есть еще и сугубо субъективный аспект, нечистая совесть. Буржуй часто понимает, что богатства его нажиты неправедными средствами, за счет лишения многих людей того, что принадлежит им по праву. Иногда господствующему классу приходится отбиваться от публичных обвинений подобного рода; поэтому богачи чувствуют себя увереннее, имея в кармане парочку красочных примеров благотворительности. Такие "контрпримеры" — их единственное оружие в их духовной борьбе с самими собой.

Однако простое сравнение стиля жизни богатых и бедных выпячивает совершеннейшую несостоятельность подобных оправданий. Так, какой-нибудь "новый русский" может потратить за недельку где-то на Гавайях сумму, достаточную для того, чтобы тысяча простых русских спокойно жили несколько лет. Вечернее платье миллионерши может стоить столько, что можно было бы с головы до ног одеть сотню обычных людей. Обед в фешенебельном ресторане обойдется дороже, чем годовые расходы на пропитание у бедняка. Найдется ли богач, которые согласился бы жить всегда в таких же условиях, как те, помощью кому они так хвастают?

Но самый отвратительный вид благотворительности — разного рода акции и кампании. Когда кучка миллионеров развлекается "в пользу бедных", швыряясь деньгами на благотворительном аукционе или приеме, под соусом россказней о том, как все эти "взносы" будут потрачены на нужды бедняков, — возникает только один вопрос: а на фига? Неужели же нужно тратить бешеные деньги на собственные увеселения, да еще отвешивать изрядный куш их организаторам? Не лучше ли было бы просто взять эти деньги и передать бедным, отбросив весь дурацкий антураж? А еще лучше — вложить их в построение нового общественного строя, при котором исчезло бы само различие богатых и бедных.

Время от времени кто-то из богачей может и в самом деле пожелать принести пользу страждущим. Но сама организация капиталистического общества не даст таким людям стать слишком щедрыми и бескорыстными. Поведение представителей разных социальных слоев регулируется строгими нормами, и любое отклонение от того, как "принято", будет наказано чем-то вроде кастового остракизма, и состояние нарушителя спокойствия быстро придет к такому уровню, что дальнейшая филантропия станет экономически невозможной. Капиталист должен вести себя как капиталист, чтобы остаться капиталистом, — точка. Только коренное изменение общественного устройства может сделать бедность воспоминанием прошлого, навсегда вычеркнув само слово "благотворительность" из лексиконов мира.