Как гласит популярная пословица, лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным. Но всякая игра слов — лишь красивая абстракция, а стоит за ней что-либо осмысленное или нет — сразу не сказать.

Первый вопрос, конечно же, — для чего? Чем электрон лучше фотона, соединения углерода лучше соединений кремния, математика лучше поэзии, а жизнь лучше смерти? Все хорошо на своем месте и неуместно в других местах. Непонимание этого простого правила сплошь и рядом уродует человеческую повседневность. Например, Шарль де Голль пристрастно относился к художнику Марку Шагалу и не понимал, что его творчество уместнее на стенах банка в Чикаго или парламента в Иерусалиме — но выглядит кошмаром в парижском Palais Garnier. Соотечественники де Голля, в XXI веке изуродовавшие площадь перед версальским дворцом и портал Sainte-Chapelle в винсенском замке, по всей вероятности, тоже были формально здоровы и не перебивались с воды на воду. Но с головой тут явно что-то не так. А заодно и с моральным здоровьем нации, позволяющей себе подобное отношение к произведениям искусства. Все равно что пририсовать усы Джоконде или отдать на растерзание граффитистам фрески Микеланджело.

Здоровье физическое и экономическое — на первый взгляд, всегда замечательно. Но что если это здоровье монстра, уничтожающего в человечестве собственно человеческое? Будем ли мы по-прежнему руководствоваться библейским "не убий"?

Тут, кстати, и второй вопрос: кому — лучше? Здоровье одних, купленное страданиями миллионов других, — не самый возвышенный идеал. Чисто субъективно, бывают ситуации, когда стыдно и позорно быть богатым и здоровым. А иной раз даже опасно, поскольку богатый и здоровый — первая мишень для бедных и больных, когда они злы и вооружены. Так физическое здоровье может оказаться душевной болезнью, а экономическое благополучие — предвестником гибели. Моралисты всех времен поучают нас: человек должен заботиться о своем здоровье. Кому и зачем это надо? Для собственного удовлетворения? Вовсе не обязательно. В качестве общечеловеческого достояния? Тем более. Зачем рабу блюсти себя? Ради лишнего десятка лет в рабстве? А без скольких здоровых мерзавцев человечество вполне могло бы обойтись!

С другой стороны, что есть бедность? что есть болезнь? Здоровье — понятие очень и очень растяжимое. Где грань между достатком и нищетой? Можно ли оценить это способностью купить кусок хлеба, навороченный компьютер или еще один личный самолет? Опять же, здоровым быть можно очень по-разному. Смотря что мы собираемся с этим делать. Например, если я могу поднять камень руками — я для этого достаточно здоров. Если же я не настолько силен, но все-таки способен поднять тот же камень при помощи системы рычагов, или нажимая на кнопки пульта управления, или просто щелкнув мышью по экрану компьютера, — я тоже в какой-то мере здоров, хотя это, как все понимают, совсем другой уровень здоровья. Возникает иерархия, развернуть которую можно как угодно, в зависимости от поставленной задачи.

Стало быть, исходить надо не из капитала или физиологии, а из смысла данного конкретного существования. Только на этом основании можно заключить о необходимости беречь здоровье или пренебрегать им. Смысл жизни животного совпадает с самой жизнью, его единственная задача — поддержание метаболизма, на уровне особи, вида или биоценоза. Другое дело — человек. Его место во Вселенной, его предназначение — переустройство мира, преобразование его на разумных началах, окультуривание. У каждого разумного существа — индивида, группы людей, общества в целом — в рамках этой грандиозной задачи свой фронт работ. Но каждый необходим для общего дела. В той мере, в которой он действует разумно.

Есть объективная потребность, необходимость и неизбежность. Человек иногда чувствует эту необходимость, иногда сопротивляется ей, иногда заблуждается относительно истинной причины самого себя. В любом случае, разумное отношение к своему здоровью предполагает поддержание его на достаточном уровне — но не более того. Автоматически отпадает маразм культуризма, всеобщее сумасшествие по поводу "здорового" образа жизни, дурные поиски "здорового" питания, мистификация физической активности... И появляется здоровый скепсис в отношении всяческой пропаганды: кому-то выгодно это пропагандировать — для чего? Чтобы кормить ушлых предпринимателей (включая коммерсантов от медицины)? Тогда это, скорее, забота о чужом благополучии — филантропия и благотворительность. Что тоже далеко не всегда хорошо.

Мир бесконечен — не только в пространственно-временном отношении, но прежде всего в смысле качественного разнообразия, бесчисленности его уровней и различных сторон. Человек, частица и образ этого мира, столь же бесконечен. Соответственно, и здоровье его требует внутреннего богатства — и внутреннего единства, противоречивости и гармонии. Преувеличенное внимание к чему-то одному — это всегда ущемление в другом. Так появляются бугаи — дегенераты, или красавицы — но полные дуры, имена нарицательные, вроде анекдотической блондинки — куклы-пустышки (да простят меня живые блондинки, которые вовсе не нуждаются, чтобы их рассматривали исключительно в плане плотской аппетитности). Иногда подобное уродство оказывается неизбежным выражением уродливости общества, симптомом общественно-экономических болезней. Может быть, не стоит так уж безоговорочно поддерживать эти суррогаты жизненности, гной из ран? Как говорил один мой знакомый поэт:

Кое-кому лучше не появляться на свет.

Возможно, это относится и ко мне, и к моим запискам. Но, по крайней мере, я и они — не ради самих себя. Даже если никто никогда не догадается, для чего.