Отзвуки Типлера

По поводу космологических метафор было много околонаучных дискуссий. Например, о предложенной Франком Типлером концепции жизни в сжимающейся Вселенной, вблизи точки Омега. Оставляя в стороны досужие фантазии о богах и воскрешении из мертвых, можно все же задаться вопросом: а есть ли за этой дурной шумихой действительные проблемы? — не скрывается ли за этим предчувствие чего-то разумного, чему пока просто не нашли более достойной формулировки?

Насколько я могу судить, главный источник туманных спекуляций — некритически физикалистский подход к исследованию вещества, энергии, пространства и времени, эволюции и развития, жизни и разума. Никто не запрещает ученым играть с теоретическими моделями, примеряя частные результаты ко всему на свете. Однако, если на этом пути мы забредаем в заведомый абсурд, первым делом следует усомниться в разумности модели, найти слабые места и подправить нелогичности, — но никак не напускать на себя дух высокопарной учености и не пытаться объявить всякую чушь истиной в последней инстанции. Большинство людей прекрасно понимают, что физика не предназначена для изучения психологических явлений и жизни; даже химические реакции "строгим" физическим теориям не по зубам, и приходится привлекать полуэмпирические соображения. По большому счету, сам факт существования разнообразных наук говорит об объективных различиях соответствующих предметных областей. А значит, всеобъемлющие сценарии движения Вселенной, основанные на очередной физической аналогии, могут быть полезны лишь в качестве иллюстрации формализма или намеренно утрированной экстраполяции, призванной вывести нас за границы применимости теории в надежде натолкнуться на неизведанное.

Бывает, что талантливый ученый очень уж увлекается творческими поисками и утрачивает способность отличить формальную модель одной из сторон мира от того, что в мире эта модель призвана в каком-то приближении представлять. Этой болезни больше всего подвержена "фундаментальная" наука, вроде общей теории относительности или квантовой теории поля. Допускаю, что математические трюки — вещь забавная, что это весьма достойное развлечение для сколько-нибудь любознательного человека; однако такие формальные манипуляции остаются всего лишь игрой, пока мы не откроем их действительного смысла — возможности практического применения. Математики не устают твердить о "строгости" и "доказательствах"; некоторый философы некритически развивают эти фантазии в сказках о "верификации" или "фальсификации". На самом же деле, не бывает доказательства без доли сомнения — поскольку всякое доказательство должно из чего-то исходить и перерабатывать это сырье в рамках некоторой логической традиции; оба пункта допускают широкий круг мнений и подвержены историческим подвижкам. Формальные выводы вовсе не обязаны иметь какое-то отношение к истине; точно так же, есть истины, которые совершенно не нуждаются в формальных обоснованиях. В XX веке понимание этого обстоятельства начало понемногу приходить к людям, по мере развития теории и практики вычислений.

Допуская, что утрированные экстраполяции вроде типлеровских (или дайсоновских) могут высветить ограниченность современной науки и необходимость понятий другого уровня, попробуем обозначить еще несколько нерешенных проблем, которые так или иначе повлияли на размышления Типлера — безотносительно к тому, как он сам это воспринимает.

1.  Неудовлетворительное описание физического пространства и времени. Пространство и время — характеристики развивающегося мира, тогда как практически вся современная физика основана на старинной парадигме "координатной системы" и полагает, что пространство-время есть само по себе, нечто помимо и до физических событий, которые в него "вложены". Общая теория относительности претендует на увязывание структуры пространства-времени с материей, но с самого начала впадает в геометрический редукционизм, на корню убивающий хорошие намерения: логика дела вывернута наизнанку, и не геометрию порождает материя, а наоборот, материю делают призраком геометрии — а это верная дорога в концептуальный тупик.

2.  Почти отсутствует осознание иерархической организации мира. Большинство людей не без основания полагает, что жизнь есть нечто большее, чем просто физическое движение, и что сознательная деятельность чем-то отличается от животного существования. Однако природа этих различий пока не понята. Это провоцирует упорные попытки свести один уровень сложности к другому, вывести высшие формы из примитивных — или наоборот, подвести все на свете под сознательный контроль. И все же нельзя объяснить жизнь одной лишь физикой или химией — хотя без физических и химических процессов жизни нет. Более того, жизнь в конечном итоге создает особые условия для физики и химии, иногда кардинально меняя наблюдаемые проявления все тех же низкоуровневых законов. Точно так же, субъективность сопровождается биологическими и физическими событиями, но объяснить ее ими никак нельзя. Напротив, разум перестраивает мир таким образом, что явления низшего порядка оказываются связанными нехарактерными для природы способами, вписаны в рамки культуры.

3.  Нет четкого видения места и роли субъективности в целостности мира. Современная наука и большинство философий еще не доросли до признания необходимости разума как особой стадии и уровня развития природы. Ученые предпочитают просто отмахнуться от всяческой субъективности, объявить ее иллюзией, вульгарной случайностью — либо вообще вывести за рамки разумного понимания, и за рамки физического мира, в сферу религиозного опыта. Типлеровский подход — вариация на ту же тему: сознательные существа у него превращены в компьютеры, случайным образом выбирающие одну из возможных судеб под крылышком божественного Омега.