Когда происходит очередное громкое убийство, пресса всего мира захлебывается от восторга, с упоением смакуя каждую каплю крови. Не отстает и подлый обыватель, наполняя форумы и подворотни своими детальками и мненьицами, замечаниями по поводу и без повода. Спрашивается: зачем? И не надо мне вешать на уши лапшу про свободу слова. Если кому-то прикажут — он заткнется. А возразит — перекроют краны, или кстати изобразят еще один теракт — и потом будут лицемерно сокрушаться, что, дескать не успели... Смотрели французские комедии, с Пьером Ришаром?

Напрашивается вывод, что террор — это просто разновидность рекламы. Причем весьма действенной и выгодной: почти бесплатно — а влияет сразу на все человечество. Дальше понятно: у всякой рекламы есть заказчик, есть рекламные агентства, есть мелкая сошка — непосредственный исполнитель. В каком-то смысле, и социальные сети (чаты, блоги) возникли именно в качестве инструмента подобной рекламы, как официально санкционированный усилитель слухов. Одно дело — когда судачат на кухне, а совсем другое — если на весь Интернет. Конечно, вся эта суета мало влияет на тех, кому лучше быть убитым во Франции, чем живым в России. Но к таким никто и не прислушивается, их вырезают за кулисами, без лишнего шума.

У террора есть объективные и субъективные корни. С одной стороны, в условиях демократического абсолютизма (то есть мирового господства одной хищной сверхдержавы) других способов удержаться на плаву практически нет: если ваш закон против нас — то мы имеем полное право полить этот закон вашей кровью. С другой стороны, начальство подает пример: если американский дядя имеет право уничтожить миллион беззащитных азиатов, то почему азиат не может убить несколько беззащитных европейцев (а если очень повезет — то и американцев)? Насилие насаждается сверху в качестве основного средства решения проблем, человечество просто не знает более разумных способов. Стоит ли удивляться, что всякий призыв к насилию тут же дает плоды? Он падает на хорошо удобренную почву. Ниточки все равно тянутся к заказчику, спонсору, организатору. Кто он — знают все. Но кто скажет — замолчит навсегда. Вот для этого и нужен терроризм — чтобы знали, и чтобы боялись.

Понятно, что бороться с проявлениями, не устраняя сути, — занятие не просто глупое, а часть широкомасштабной рекламной кампании. Терроризм исчезнет лишь тогда, когда мы устраним его экономическую основу — общественный строй, при котором одни имеют возможность обогащаться за счет других. Если сегодня мы не выплатили рабочему в полном объеме заработную плату — завтра мы с чистым сердцем развяжем войну и убьем всех, кому мы должны; потом подневольные убийцы окончательно озвереют — и начнут убивать кого попало (а тут можно и подтолкнуть, и пальцем указать).

Но чисто теоретически, почему бы в качестве средства борьбы не запретить рекламу? Во время военных действий пресса тщательно фильтруется, и каждая сторона публикует лишь то, что дает оперативные преимущества. Если уж говорить о войне с терроризмом — почему не прибегнуть к той же тактике? Давайте запретим штатным писакам любые дурные вести, а за распространение слухов (в том числе через Интернет) — к стенке. Если в прессу попадают лишь сообщения об уничтоженных бандитах, то какой смысл бандитствовать? Все равно никто не узнает и не оценит. И не испугается лишний раз. Какой же это тогда террор?

Такая тактика в свое время постоянно применялась в Советском Союзе — и позволяла успешно бороться с бандитизмом и контрреволюционным террором, как ни подпитывали его нынешние хозяева мира. Социализм не удалось победить силой; он умер, когда отрекся от коммунизма, оставил вопросы распределения общественного достояния на усмотрение рынка — и сохранил тем самым экономическую основу общественного неравенства.